Несмотря на почти дружеский тон вопроса, Махала взорвалась.

— Я верю только в волю женщин Изиды, — зло ответила она. Ванайя опустила голову.

— Но ведь не все женщины думают о том же, о чем мы с тобой. Некоторые жительницы Изиды не приучены и не могут даже принять на себя ответственность за свою судьбу. Их всю жизнь учили, что за них думаем мы. Тебе не кажется, что такое ответственное дело, как выборы Верховного Матриарха и определение своей жизни, еще рано доверять им? Да они просто могут и не захотеть делать этого. Нет, я не соглашусь с твоим предложением до тех пор, пока не уверюсь в том, что они готовы решать свою судьбу сами.

Одна из старейшин заметила:

— Мы можем сидеть здесь долго. Однако время не ждет. Ну, совет старейшин, каково будет ваше решение? До сих пор мы руководствовались нашими обычаями и традициями. Если продолжать делать так и дальше, нам следует признать Верховным Матриархом Ванайю. Я еще не закончила, — оборвала она бросившуюся протестовать Махалу. — Но и в словах Махалы есть доля истины. За ней стоят все образованные женщины Изиды, которые считают, что нашим традициям уже не стоит доверять. Они правы, поскольку обычаи и традиции превращаются в мусор, если им следуют одни только старухи. На носу у нас праздник, и город переполнен мужчинами. Женщины готовятся к посещению берега моря, а мы тут бьемся над нашими проблемами. Нам нужно немедленно выбрать приемную мать для наших женщин и мужчин. Назначить Верховным Матриархом Ванайю мы не можем, против этого будет выступать Махала. Давайте сначала решим так. Отныне ни кольцо, ни накидка, — она пошла в зал, подняла их и, вернувшись к столу, положила к себе на колени, — не будут являться основанием для определения Верховного Матриарха. Признать Махалу Верховным Матриархом мы тоже не можем, нам следует считаться и с мнением Ванайи. Она, как мне кажется, не даст клятву верности Махале.

Ванайя отрицательно покачала головой. Цендри показалось, что она ответила с явным сожалением.

— Я не могу подчиниться решению, идущему вразрез с моим пониманием этической базы Матриархата. — Она медленно обвела взглядом лица женщин совета старейшин. — Я соглашусь только с таким решением, которое каждая из вас примет с удовлетворением. Насилие над личностью и ее совестью я считаю недопустимым.

Махала облизнулась, совсем как кошка, и ласково сказала:

— Правильно, давайте все бросим и объявим борьбу за ненасилие над совестью, а в это время подойдет праздник. Вы что, собираетесь оставить народ без Верховного Матриарха? А кто будет решать текущие дела? Кто будет заниматься торговлей с Сообществом? Кому вы поручите десятки и сотни мелких дел, заботу о городе, вопросы строительства?

Подобные споры Цендри слышала уже неоднократно. Слышала она и аналогичные аргументы. Все сторонники правления большинства рано или поздно затевали этот разговор. К чему склоняться, к тирании или анархии? Что важнее, эффективность или внутренняя свобода личности? Многовековая борьба между целесообразностью и свободой заставила многие общества пойти по пути частичной демократизации, сторонникам тирании приходилось терпеть некоторую свободу общества, анархисты смирялись с целесообразностью. В конце концов, каждая форма правления имеет свои положительные стороны.

В Сообществе проходили перемены, менялись правительства и методы правления. "Кажется, — думала Цендри, — что и Матриархат, незыблемо стоявший столько лет, меняется в сторону целесообразности. Или пока меняется только Махала и ее сторонницы?"

— Я не думаю, что торговля и производство сильно пострадают за две недели. Мы торгуем с Сообществом уже веками и будем торговать и через год, и через два. Не стоит принимать скороспелые решения по такому серьезному вопросу, как выбор Верховного Матриарха. Подождем, пока улягутся все страсти, и вернемся к этому позже. А пока мы с моей сестрой Махалой будем исполнять обязанности так, как мы и делали до сего дня.

— Но как же праздник? — взволнованно спросила одна из старейшин. — Не хочешь ли ты сказать, что наши мужчины останутся без дарительницы жизни?

— Поскольку сестра Махала считает нашу веру предрассудком, — ответила Ванайя, — она, надеюсь, не будет против того, чтобы я освятила праздник?

Махала пренебрежительно пожала плечами.

— Вот уж чем мне совершенно не хочется заниматься, — сказала она. — Скажу больше. Если титул Верховного Матриарха достанется мне, я тут же назначу Верховную Жрицу, и она будет заниматься всей религиозной чушью. Я же целиком посвящу себя делам государственным. Нисколько не возражаю, если моя сестра пока возьмет на себя этот труд.

Голос Ванайи был тих и спокоен.

— Именно поэтому я никогда не соглашусь утвердить тебя Верховным Матриархом. Ты разграничиваешь материальную жизнь и духовную и совершаешь большую ошибку, сестра моя. Но поскольку я абсолютно уверена в том, что женщины Изиды признают Верховным Матриархом именно меня, я беру на себя обязанности жрицы на время праздника. Старейшины, вы согласны?

Одна за другой женщины выражали свое согласие с Ванайей. Вдруг одна из них сказала:

— Это все прекрасно, мы с вами знаем, что Верховный Матриарх не избран, а что будет с народом? Не получится ли так, что появление Ванайи на празднике будет расценено как назначение ее Верховным Матриархом? Ведь народ ничего не знает, он будет уверен в том, что Ванайя законно избрана, а это лишит Махалу ее права требовать титула Верховного Матриарха.

— Хорошо, — неохотно ответила Ванайя, — я объявлю себя народу не Верховным Матриархом, а Проматриархом.

— Я просто поражаюсь тебе, — рассмеялась Махала. — Неужели ты думаешь, что нашим женщинам и пришедшим на праздник мужчинам нужны твои священнодействия и пляски вокруг святых мест? Ты не хуже меня знаешь, что им всем надо. Я все-таки доживу до того дня, когда наши обряды и церемонии лишатся всей этой религиозной чепухи, которую ты вокруг них нагородила, и станут просто общественно полезными действиями.

— Такими же, как и в мужских мирах?

Махала заливисто рассмеялась.

— В отличие от тебя, Ванайя, я нисколько не верю, что мужские миры Сообщества обладают монополией на здравый смысл. Не верю я и в то, что наши женщины не способны быть такими же практичными, как и мужчины Сообщества.

Собравшись покинуть зал, Ванайя встала, подошла к Махале и положила ей руки на плечи.

— Но что останется, сестра моя, после того, когда произойдет то, о чем ты говоришь. Чем мы будем отличаться от миров, где властвуют мужчины, когда мы лишим наше общество всего, что, по твоему мнению, не имеет практического и социального смысла? И что будет тогда с нами и с Матриархатом? Ответь мне, Махала, что?

Махала молчала, удивленно моргая глазами. Ванайя опустила руки, повернулась и вышла, оставив свою соперницу недоуменно глядеть ей вслед.

11

Весь долгий день на Изиде проходили праздничные церемонии. С утра Цендри отправилась в зал дома Верховного Матриарха и смотрела, как женщины украшают цветами зал и восковые фигуры Верховных Матриархов. Она бродила по городу и впервые за все время пребывания на Изиде видела оживленные толпы мужчин. Чем меньше времени оставалось до вечера, тем больше росло всеобщее возбуждение и радость.

Цендри ходила с большой опаской. За воротник накидки она спрятала крошечный диктофон и записывала все, что слышала вокруг. Она очень жалела, что нельзя показаться с головидеокамерой и снять фильм. Но не всегда городские картинки радовали Цендри. Неоднократно она замечала, как мужчины обменивались уже известными ей знаками и о чем-то шептались. Иногда она вполне отчетливо слышала знакомый ей пароль "мы родились без цепей" и тут же вздрагивала. Ее поражало, что никого, кроме нее, поведение мужчин, видимо, не интересовало. Женщины не обращали на них никакого внимания.

Незадолго до наступления вечера Цендри вернулась в дом Проматриарха и зашла на пару минут к Миранде.